КОГДА СТРАНА БЫТЬ ПРИКАЖЕТ ГЕРОЕМ

В конце 30-х годов мы дружно на школьных линейках пели песню, в которой были такие слова:

...когда страна быть прикажет героем, у нас героем становится любой...

В разгар Сталинградской битвы, когда решалась судьба страны, родился приказ Верховного Главнокомандующего «Ни шагу назад!», и в одночасье все стали героями. Впереди был сильный, жестокий, опьяненный победами в Европе враг, и его нужно было сломать и победить, а позади «друзья» — заградотряды, которые иногда постреливали. Мера была оправданная и вынужденная.

Основываясь на своем фронтовом опыте, берусь утверждать, что существует особый человеческий тип, особый характер - Ветеран войны.

Приведу несколько эпизодов из моей фронтовой биографии, которая началась в болотах и лесах Северо-Западного фронта и окончилась в солнечной майской Вене, столице Австрии.

5 января 1942 года мне и моим однополчанам было приказано прибыть в знаменитые в то время лагеря РГК (с. Чеборкуль Челябинской области). Мороз за 40°, полуземлянки 50 х 20 м, высотой 2,5 м, трехъярусные нары из кругляка, без отопления. Обмундирование - стеганые ватные брюки и телогрейки, ботинки и обмотки по 120 см каждая, шапка-ушанка и двупалые рукавицы. Питание (завтрак, обед и ужин) состояло из густой похлебки, которая доставлялась в больших оцинкованных тазах на 25-30 человек. Посудой служили кружки. Хлеб доставлялся из поселка за 40 километров от нас и превращался в пути в замороженную массу, делился на порции с применением топора.

Каждого снабдили лыжами и деревянными макетами оружия. Подъем в 6.00, отбой в 22.00, ежедневные лыжные походы от 5 до 20 км, строевая подготовка, изучение уставов. Нагрузка предельная, питание хилое, постоянное чувство голода. Каждому солдату выдавалась махорка. Тот, кто не курил, менял ее у местных жителей на хлеб. В таком режиме в течение 1,5 месяца мы получали начальную военную подготовку.

Однажды, в ночное время, нас подняли по тревоге, пропустили через полевую баню, выдали добротное обмундирование (овчинные полушубки, сибирские валенки, теплое белье, меховые рукавицы), роскошно накормили, снабдили сухим пайком. Все это произошло за один день. Поздним вече­ром нас погрузили в вагоны-теплушки и «вперед, на запад!».

Остановились в Ростове Великом Ярославской области. Нас разместили в окрестных деревнях, в крестьянских хатах, по отделениям, где и продолжилось обучение. Изучали главным образом, материальную часть оружия. Дивизия наша, 166-я стрелковая, формировалась в восточной части страны, и в ее составе было много казахов, узбеков, таджиков, большинство из них плохо владели русским языком, им сложно было осваивать уставы, материальную часть оружия и общаться с русскоязычными.

В марте 1942 года состоялось принятие присяги с одновременным вручением оружия, и началась практическая стрельба. Стрелковый полк в то время насчитывал по штату 4000 человек, и всего одна рота автоматчиков численностью 100 человек, вооруженных автоматами ППШ с диском 72 патрона ( очень добротное, безотказное оружие). Рота автоматчиков считалась элитным подразделением, мне довелось воевать в ней в начале боевого пути.

Основным же вооружением являлась трехлинейка, винтовка времени Первой мировой и Гражданской войн, пулеметы системы Максима с водяным охлаждением, ручные пулеметы РПД, 50- и 82-миллиметровые минометы. Все это вооружение в длительных походах переносилось на плечах солдат, единственным транспортным средством и, кстати, очень надежным была лошадка.

1 мая 1942 года мне довелось впервые участвовать в наступательном бою рядовым солдатом-автоматчиком. Происходило это на Северо-Западном фронте в районе Старой Руссы Калининской области. Местность лесисто-болотистая. Боевым действиям предшествовал пеший переход на расстояние около 100 км до передового края обороны немцев, на котором они закрепились с осени 1941 г. Двигались только в ночное время. Днем плюс 5 - 10, ночью мороз минус 10 -15. Обмундирование зимнее, полная выкладка (каска, противогаз, малая пехотная лопата, автомат, два диска по 72 патрона, две гранаты, котелок, фляга, вещмешок с сухим пайком). За ночь проходили по 25—30 км. Нагрузка запредельная, особенно для еще не окрепших молодых солдат.

Накануне первого боя произошло событие, которое потрясло нас, еще не обстрелянных мальчишек, и осталось в моей памяти даже через 60 лег в мельчайших подробностях. Ранним морозным утром наш батальон построили на лесной поляне. Отделение, вооруженное винтовками, под командованием офицера, вывело на середину поляны пожилого солдата, босого, обросшего, в длинной шинели, с непокрытой головой. Поставили возле заранее вырытой ямы, в звенящей тишине командир зачитал приговор, прозвучал залп, солдат рухнул в яму, офицер произвел еще три револьверных выстрела и срывающим голосом прокричал: «Так будет с каждым, кто нарушит присягу».

На длиной дороге войны мне и моим сверстникам довелось видеть много смертей. Я и сегодня не понимаю, что преследовали эти публичные мерзкие, кровавые спектакли на глазах необстрелянных мальчишек. Повысить их моральный дух? Воспитать патриотизм? Внушить страх? Все мы расходились с этого публичного убийства опустошенными, оскорбленными, униженными, подавленными, с сочувствием к убитому солдату. Организаторы этих зверств получали противоположный результат.

Объяснение этой мерзости только одно. В армии еще существовал репрессивный режим времен Гражданской войны. Впоследствии солдатская почта сообщала, что расстрелянный солдат волей судьбы оказался в своей родной деревне, забежал домой повидаться с детьми и родными, задержался на сутки, за что и поплатился жизнью.

В те времена в армии внедрялась система агентуры НКВД «СМЕРШ», поощрялось доносительство. Часто жертвами этой сис­темы становились совершенно невинные люди, хотя нет сомнений, что в военное время дисциплина должна быть жесткой, а наказание суровым.

Впоследствии, как известно, в армии были сформированы штрафные роты и батальоны, в которых люди, преступившие закон, по приговорам военных трибуналов имели возможность кровью смыть свой позор в бою с врагами. Это вызвало и понимание, и одобрение. Часто эти солдаты и офицеры, искупив свою вину, становились героями.

Наступление наших войск на этом участке Северо-Западного фронта окончилось полным провалом. Части и подразделения, изнуренные длительными переходами, плохо вооруженные, слабо обученные, понесли потери еще осенью 1941г. Окопаться перед боем было невозможно: местность болотистая, повсюду выступала вода. В то же время немцы занимали хорошо укрепленную долговременную оборону, обладали превосходящей нас огневой мощью. «Долбили» нас на земле и с воздуха.

Войска вынуждены были занять оборону, которая продолжалась до прорыва блокады Ленинграда. Рота автоматчиков, в которой я служил, использовалась в разведке и ночных дозорах. Наше длительное пребывание в обороне сопровождалось постоянным чувством голода. Дневной рацион состоял в основном из перлового концентрата и сухарей в мизерных количествах. В отдельные периоды получали по 50 г сухарей и обязательно кружку хвойной настойки в сутки, за этим строго следила медслужба. Появились случаи заболевания цингой. Дабы утолить голод, изобретательные солдаты выкапывали прошлогодний картофель с неубранных полей, процеживали эту гнилую массу и варили похлебку. Иногда, после артналетов и бомбежки, разделывали туши убитых лошадей и устраивали пиршество.

В июне 1942 года меня приняли кандидатом в члены ВКПБ, а в сентябре - в члены. В октябре откомандировали на фронтовые курсы политсостава, где готовили политруков рот. В армию я был призван с 3-го курса техникума. По тем временам это было приличным образованием, что и послужило причиной такого решения.

Курсы, куда мы прибыли, располагались в полевых условиях в хорошо оборудованных бараках с печным отоплением. Выдали новое обмундирование, белые маскхалаты, снабдили лыжами. Питание по сравнению с тем, что было, отличалось, по нашему мнению, роскошным разнообразием и отменными вкусовыми качествами. Жить стало веселее. Занятия шли напряженно, в основном в полевых условиях в лыжных походах, с частой практической стрельбой из стрелкового оружия, минометов и артиллерийских систем.

Серьезные провалы в руководстве армией, крупные поражения сорок первого года заставили руководство страны коренным образом реформировать вооруженные силы. В ноябре - декабре того же года был отменен институт комиссаров, введено единоначалие, назначены заместители командиров по политчасти.

Коренным образом изменилась стратегия и тактика ведения боевых действий, отменены старые уставы. Широко поощрялась инициатива командиров среднего и младшего звена. В армию возвращались оставшиеся в живых ранее репрессированные талантливые военачальники (генералы Рокоссовский, Горбатов и другие). За годы репрессий было уничтожено более 40 тысяч командиров, от замов наркома, командующих округами, армиями, дивизиями, до командиров полков - это данные исторической статистики. К началу войны армия оказалась обезглавленной. Это одна из основных причин крупных неудач и поражений. Война постепенно, уже в новых условиях реформирования, выдвигала на командные посты молодых, инициативных и талантливых генералов и офицеров. К этому времени были введены офицерские звания и погоны.

Реформа коснулась и наших курсов. Они были перепрофилированы на подготовку командных кадров. В марте курсы в полном составе отдельным эшелоном перебросили в предфронтовую полосу Воронежской области, город Анна. В апреле состоялся выпуск, всем присвоили звание мл. лейтенантов, выдали офицерское обмундирование, вооружили пистолетами системы «ТТ» н вручили назначения в части действующей армии. В это время шла грандиозная по своим масштабам подготовка к историческому сражению, охватившему территории Курской, Орловской, Белгородской, Брянской областей, вошедшее в историю войны как «Курская дуга». Я получил назначение на должность командира огневого взвода 80-го отдельного истребительного противотанкового дивизиона 73-й гвардейской Сталинградской Краснознаменной, впоследствии Дунайской стрелковой дивизии, кото­рая входила в состав 7-й гвардейской легендарной армии (командующий генерал-полковник Шумилов), сыгравшей одну из ключевых ролей в Сталинградской битве.

Наступление немцев к этому времени (июль 1943 г.) было сломлено. Войска 4-х фронтов: Воронежского, Западного, Брянского и Степного готовились к решительному контрнаступлению, приведшему к полному раз­грому немецкой группировки.

В ту пору мне было 19 лет, я оказался среди людей, умудренных жизнью и боевым опытом, многие из них годились мне в отцы. И сегодня я с чувством глубокой благодарности и преклонения вспоминаю мудрость и деликатность в обращении со мной, не имеющим командного опыта моих друзей и товарищей по длинной дороге войны. Не все они дожили до Дня Победы. Некоторые погибли, многие были ранены.

Светлая им память.

Особенно сохранились в памяти события, связанные с ожесточенными сражениями по форсированию Днепра. О значении этого сражения свидетельствует директива Верховного Главнокомандующего, определяющая, что за успешное форсирование Днепра генералы, офицеры и солдаты удостаиваются звания Героя Советского Союза. Директива зачитывалась во всех частях и подразделениях. Перед нашей 73-й гвардейской дивизией стояла задача сходу форсировать Днепр в районе крупного населенного пункта Барадаевка (между Кременчугом и Днепропетровском). Днепр широк и могуч, ширина его в этом районе составляла 700 м, бурное течение, правый берег высокий и скалистый. Идеальная позиция для долговременной обороны, на что и рассчитывали немцы. Поэтому замысел «форсировать сходу» давал возможности упредить противника, не дать ему возможности закрепиться на побережье. Местность на левом берегу степная, леса нет. Штатных переправочных средств, кроме надувных лодок, в дивизии не было. В окрестностях собирали лодки местных рыбаков, бочки, доски от разрушенных домов и сараев, двери, крыши, плетни. Все это использовалось для сооружения плотов. Одновременно шла мобилизация местного населения. За два года войны подросли юноши. Мобилизации подлежали мужчины от 18 до 50 лет. Из них формировались отряды, которые вооружались винтовками, обмундирование не выдавалось - не было времени. В солдатской среде это воинство называли «чернорубашечники», они широко использовались для заготовки переправочных средств и принимали активное участие в форсировании Днепра.

В конце сентября 1943 г. в составе группы офицеров мне было приказано прибыть на командный пункт дивизии, где командир дивизии вручил мне мой первый орден Отечественной войны II степени за участие в боях на Курской дуге, объявил приказ о присвоении звания лейтенант и назначении на должность командира батареи.

К этому времени был сформирован передовой отряд в составе стрелковой роты, взвода 82-мм минометов, 2-х противотанковых 76-мм орудий, отделения саперов и связистов. Командир дивизии приказал отряду в ночное время на изготовленных плотах форсировать Днепр, закрепиться на правом берегу и создать плацдарм для переправы основных сил и средств дивизии. Моя задача состояла в обеспечении силами двух орудий противотанковой защиты передового отряда при захвате плацдарма и его обороне. Для переправы нам выделили два плота, на каждый погрузили: одно орудие с запасом боекомплекта, пару лошадей и орудийный расчет в составе восьми человек, вооруженных стрелковым оружием и пулеметами.

Внезапность операции, при огневой поддержке с левого берега, принесла успех с минимальными потерями. Отряду удалось занять село и на его окраине организовать оборону в границах плацдарма примерно 500 м в глубину и по фронту. Ожесточенный бой начался на рассвете. Немцы опомнились, подтянули резервы и при поддержке танков предприняли несколько атак наших позиций с задачей сбросить нас в Днепр и ликвидировать плацдарм.

Так продолжалось в течение трех суток. Удержаться на плацдарме нам удалось при помощи огневой поддержки с левого берега. По позициям немцев вели огонь гвардейские минометы «катюши», залпы которых наводили ужас и панику среди немцев, нанося им большие потери. В дневное время по немцам наносила удары наша авиация - знаменитые штурмовики «Илы».

К этому времени подошли основные силы, саперы и понтонные части, оснащенные штатными переправочными средствами. В течение нескольких суток при массированной поддержке артиллерии и авиации, к сожалению, с немалыми потерями, так как немцы вели непрерывные бомбежки, нашим войскам удалось навести понтонный мост и приступить к переправе основных средств, особенно танков и артиллерии.

Началась крупномасштабная операция по освобождению правобережной Украины. За время боя по захвату и удержанию плацдарма нашей батарее удалось подбить три немецких танка.

Запомнился один эпизод. Два немецких танка двумя нашими орудиями были подбиты на расстоянии от наших позиций 300-400 м, а одному удалось под прикрытием строений на окраине поселка подойти к нам почти вплотную на 100-150 м. Вести огонь из орудий по танку было невозможно из-за невыгодной огневой позиции, а изменить ее не было времени и возможности под огнем пулемета противника. И вдруг на наших глазах танк исчез. Оказалось, что возле жилых строений находились подвалы местных жителей, куда и угодил танк, уткнувшись стволом орудия в землю. Экипаж танка пытался выбраться через верхний люк, но был уничтожен огнем пулемета. В награду нам достались трофеи: сухари, шнапс, сигареты и два ведра меда с ограбленной немцами пасеки. Это было очень кстати, так как связи с левым берегом еще не было и мы испытывали трудности с продовольствием.

В мемуарах Маршала Советского Союза И. С. Конева «Записки командующего фронтом» дана оценка боевым действиям по форсированию Днепра 73-й гвардейской дивизией.

«...Ряд гвардейских соединений, как 73-я и 97-я дивизии, смело и с большим искусством форсировали Днепр. Особенно отличался в организации форсирования Днепра командир 73-й гвардейской дивизии полковник С. А. Козак, за что ему было присвоено звание Героя Советского Союза».

В составе этой дивизии мне довелось воевать до Дня Победы. Весь личный состав нашей батареи, как отличившейся в боевых действиях по форсированию Днепра, был награжден орденами и медалями. Командир дивизиона капитан Засядько, командир орудия старшина Лычаков удостоены звания Героя Советского Союза. Мое участие в этой операции отмечено Орденом Отечественной войны 1 степени.

В середине 1943 года после мощной артиллерийской и авиационной подготовки, наши войска перешли в наступление по освобождению правобережной Украины силами четырех фронтов. К этому времени Воронежский, Стенной, Юго-Западный и Южный фронты были переименованы соответственно в 1, 2, 3 н 4-й Украинские фронты.

К началу 1944 года была полностью освобождена Украина. Войска вышли на рубежи старой границы Советского Союза и заняли оборону.

Зима было снежной и морозной, Оборудовать огневые позиции, укрытия для людей, обеспечить питанием и боеприпасами в боевых условиях - задача не из простых.

Преодолевать эти трудности помогала физическая закалка, высокий моральный настрой людей, окрыленных нашими победами и надеждами на скорое окончание войны. Помогали и жители окрестных украинских сел и хуторов. Батарея была вполне самостоятельной боевой единицей: состояла из 2-х взводов, по два орудия в каждом, взвода управления, куда входили телефонисты, радисты и служба обеспечения (походная кухня с поваром, санинструктор, оружейный мастер), транспорт - в основном лошади, были даже два верблюда и два итальянских трофейных мула, животные сильные, выносливые, часто нас выручавшие.

Наша дивизия в составе войск 3-го Украинского фронта принимала участие в Ясско-Кишиневской операции. Ее масштаб и результаты оставили в памяти чувство гордости за нашу армию, ее техническую оснащенность, огневую мощь, мастерство и уверенность в победе.

Началу наступления в Ясско-Кишиневской операции предшествовала мощная артиллерийская и авиационная подготовка. На нашем участке все артиллерийские системы, от гвардейских минометов до крупнокалиберной артиллерии, вели огонь по переднему краю и в глубину обороны немцев непрерывно в течение 2-х часов. Одновременно авиация наносила массированные бомбовые удары по тылам немцев.

В результате немецкая группировка была полностью разгромлена. Нам удалось сходу форсировать Днестр, освободить Бессарабию, выйти в район Измаила, форсировать Дунай и захватить южную часть Румынии. В нашей батарее не было ни одной потери. Ясско-Кишеневская операция положила начало освобождению Восточной Европы от фашизма.

В дальнейшем боевой путь дивизии пролегал через Болгарию, Венгрию, Австрию. В памяти сохранились несколько эпизодов тяжелых боев по освобождению столицы Югославии Белграда, вторичного форсирования Дуная и освобождения территории Венгрии. Перед началом Ясско-Кишиневской операции 1-я и 2-я батареи нашего дивизиона получили новейшую мощную технику (100-мм противотанковые пушки, американские автомобили ДОДЖ). Мне, в то время командиру 2-й батареи, довелось на практике испытать мощь этих артиллерийских систем. Лобовая броня хваленых немецких танков (200 мм) легко пробивалась бронебойными снарядами на расстоянии до 1,5 километра.

Территорию Румынии, Болгарии, часть Югославии мы прошли, не встречая серьезного сопротивления противника. Народ, особенно в Болгарии и Югославии, встречал нас с ликованием как освободителей, ласково называя «братушками», нам вручали цветы, угощали молодым виноградным вином и всякими яствами.

В сентябре сопротивление немцев стало нарастать. На подступах к Белграду они заняли хорошо укрепленную оборону. Однако это не остановило наступление наших войск. Танковая армия под командованием генерал-лейтенанта Жданова сходу опрокинула немцев и вышла на окраины столицы Югославии. Пехота далеко отстала от танкистов, в то время еще не было мотострелковых частей в достаточном количестве, а отставание от танкистов составляло более 100 км, что создало серьезную угрозу для танкистов, отрезанных от служб тылового обеспечения.

В связи со сложившейся обстановкой в срочном порядке формировались подвижные мотострелковые отряды. В состав одного из отрядов вошла и моя батарея. Преодолев очаговое сопротивление немцев, наш отряд вышел па окраины Белграда и совместно с танкистами и местными югославскими группами готовились к штурму города. Штурму предшествовала глубокая разведка, особенно инженерная. Местность заминирована. Немцы располагали противотанковыми средствами, тогда еще новинкой, фауст-патронами, похожими на наши современные подствольные гранатометы. В условиях города танк превращался в слепое, лишенное маневренности металлическое чудище и мог стать легкой добычей солдата, вооруженного фауст-патроном, что и произошло в первой бездарной чеченской войне в наши дни.

Приведу несколько эпизодов боев за освобождение Белграда. Немцы, итальянцы, австрийцы, венгры — все это разношерстное фашистское войско отчаянно и обреченно сражалось за каждую улицу, за каждый дом. А на нашей стороне было население города и югославские партизаны, которые люто ненавидели фашистов, называли их «швабрами», в плен не брали, расстреливали на месте.

К середине октября город в основном был освобожден. Из укрытий, чердаков, подвалов фашисты группами сдавались в плен, особенно итальянцы, изъявляя готовность немедленно воевать против немцев.

В условиях города перемещать тяжелые орудия нам приходилось вручную. К сожалению, мы несли потери, людей не хватало, расчеты были неполными, и мы активно использовали силу пленных итальянцев, которые с радостью выполняли любую тяжелую работу. Все они были юными, совсем мальчишками — последняя надежда Гитлера и Муссолини, сентиментальные и плаксивые, вечерами усердно молились.

По окончании штурма города итальянцев отправили на сборный пункт пленных. Расставались они с нами со слезами, искрение благодарили за сохраненную жизнь, приглашали в гости после воины. Все это происходило путем жестов, на интернациональном языке войны. После освобождения Белграда нашу дивизию оставили в городе для участия в параде войск, который состоялся 20 октября 1944 года.

В течение недели мы чистили, мыли, скребли и гладили технику и амуницию, чтобы выглядеть молодцами на параде. Офицерам выдали новое обмундирование. По окончании парада состоялся торжественный прием в одном из дворцов города. На приеме присутствовало высшее командование 3-го Украинского фронта и югославской армии.

На широкой мраморной лестнице дворца, устланной коврами, стояли красивые молодые дамы в бальных платьях с огромными букетами цветов. А мы, мужики, шли в сапожищах через этот строй, и к нашим ногам дамы бросали цветы. Зрелище незабываемое.

В большом парадном зале были накрыты столы с обильным угощением. Звучали речи, раздавались награды. Мне был вручен орден Отечественной войны II степени. А за участие в освобождении Белграда был отмечен югославским орденом «Партизанская Звезда».

После освобождения Югославии нам предстояли тяжелые бои по форсированию Дуная, разделяющего границу Венгрии и Югославии, а также ожесточенные сражения с большими потерями за каждый окружной и районный центр Венгрии и ее столицу Будапешт. Известно, что венгры (мы их называли мадьярами) были союзниками Гитлера и сражались остервенело до конца. При освобождении очередного городка или населенного пункта мы заставали их опустошенными, все население уходило с немцами, оставались лишь старики и больные. Следует объективно отметить, что венгры, в отличие от румын, болгар, югославов, жили значительно богаче. В селах добротные дома, прекрасные дороги, дворы бетонированы, скот ухоженный. Невольно возникло сравнение с нашими убогими крестьянскими хатами, часто под соломенной крышей и с земляным полом.

В ноябре мы форсировали Дунай, а к концу декабря 1944 г. вышли на границу Австрии и заняли оборону. Началась активная подготовка к последнему, решительному, победному наступлению.

В начале марта 1945 года немцы предприняли отчаянное контрнаступление с задачей сбросить наши войска в Дунай и сохранить территорию Австрии как последний оплот фашизма на юге. Это была агония врага, смертельно раненного зверя. 5 марта моя батарея располагалась на танкоопасных участках по фронту в 400 метрах. В батарее было 4 орудия, и каждый расчет выполнял задачу самостоятельно. Связь осуществлялась через полевые телефонные линии с наблюдательного пункта стрелкового батальона.

В 4 часа утра немцы, после артподготовки, большими силами предприняли атаку на наши позиции, прорвали боевые порядки пехоты и оказались в тылу наших артиллерийских расчетов. Обстановка сложилась критическая, мы заняли круговую оборону. В каждом расчете мы имели трофейные немецкие пулеметы с большим запасом патронов, хотя это не было предусмотрено штатами. Пулеметы мощные, скорострельные (МГ— 42). Каждый артрасчет располагал обязательным запасом снарядов с картечной начинкой, специально рассчитанный для отражения атак пехоты противника. Такой снаряд взрывался при вылете из канала ствола и поражал местность и все живое по фронту в радиусе 200 м. Все это было использовано в полной мере, и нам удавалось отражать все атаки немцев до начала контрнаступления наших войск на флангах.

К сожалению, в этом бою я получил «подарок» от фрицев - два пулевых ранения. В ближайшем медсанбате, куда меня доставили, в сложной обстановке, под обстрелом сделали первичную обработку, перевязку ран и эвакуировали в госпиталь. Госпиталь располагался в городе Байя (Венгрия). Здесь все мы, ходячие и лежачие, встретили с восторгом день нашей общей В